К
аждый, кому в руки попадала фотографическая ка
мера, среди многообразия форм окружающего ми
ра, конечно же, выделял уникальную, многоликую и
многоцветную форму цветка и многократно приводил в
действие затвор камеры в надежде получить выразитель
ный кадр. Не всегда и не у всех эти надежды сбывались.
Цветы прилипали к резко очерченным предметам на зад
нем плане, натыкались на острые углы столов и оконных
рам, проваливались в анилиновой зелени травы, и в ре
зультате… Где та неповторимая форма, тонкие переходы
цвета, изящная линия стебля и пухлость бутона в ожида
нии — вот вот откроется; где все то, что остановило блуж
дающий взгляд и спровоцировало в сознании восторжен
ное «Снимать!».
В итоге таких порывов собирается достаточное число
(а у настойчивых оно превышает все разумные пределы)
снимков, которые, как и застольные «фотки» с красными
лицами участников пира, вызывают легкую тошноту. Неко
торые из них отправляются в семейные альбомы, украша
ют рабочие столы, но, по большей части, заканчивают свой
путь в мусорной корзине или теряются в лабиринтах жест
кого диска в ожидании прощального форматирования.
Но если случилось так, что печальные результаты ва
ших стараний не убили в вас желания запечатлеть мир
этих ярких существ, то вам предстоит познакомиться с
этим миром поближе, полюбить его и, если получится,
раствориться в нем …
Со мной это произошло следующим образом. Я, ко
нечно же, как и все, временами «снимал» цветы. Все эти
снимки, в меру удачные и не очень, хранятся где то в нега
тивах, папках картонных и компьютерных, хранятся так на
дежно, что следы их давно утеряны. Но как то моя дочь
прислала мне свои фотографии цветов, которые мне по
нравились своей лаконичностью, графической вырази
тельностью — такие странные иероглифы, — и я решил
послать ей в ответ цветы, снятые мною, легкомысленно
надеясь быстро «нащелкать» что нибудь оригинальное.
Я начал снимать, и только отсняв — и отвергнув — множе
ство банальных, «увиденных чужими глазами», кадров,
стал понемногу приближаться к цветку ближе, ближе, еще
ближе…
Пространство, в которое я попал, оказалось настоль
ко утонченным, изысканным и, несмотря на малые разме
ры самого цветка, бесконечно протяженным, что я каждый
раз с трудом и сожалением покидал его. Цвет. В природе
нет, наверное, ни одного предмета, а правильнее ска
зать — существа (я в этом уверен, ведь известно, что цве
ты реагируют на эмоции и настроение людей), окрашенно
го так ярко и многообразно, с такими бесконечными пере
ливами оттенков, очерченных совершенной линией, при
сущей каждому цветку.
Но самое удивительное то, что эти существа с востор
гом заявляют о себе, о своем совершенстве и уникальнос
ти, настойчиво требуют любви и взаимности, истекают
нектаром, источают головокружительные ароматы, игриво
меняют позы и приоткрывают внутренний мир своих буто
нов, до последнего дня сохраняя идеальную форму так,
что, даже увядая, остаются привлекательными.
Я пришел к мысли, что цветок знает
о времени много и, может быть, много
больше человека, особенно мужчины;
что цветок обладает целомудрием юной
красавицы, знающей, как распорядить
ся своими достоинствами, какими аро
матами привлечь к себе внимание, как
надолго сохранить свою свежесть.
И это неудивительно, ведь муд
рость цветка веками старше человеческой.
Задолго до той поры, когда человек начал сверять
время по часам, а до того знал о нем по восходу полудню
закату, и прежде того, как человек вообще впервые по
явился на поляне, там уже тысячелетиями красовался
ц в е т о к, тонкая мышца которого формировалась в еже
дневной практике приветствия и поклонения животворя
щему солнцу, развивая совершенную форму лепестка и
идеальную линию стебля. Уже тогда, не зная, что «всему
свое время, и время всякой вещи под небом», и не догады
ваясь о необратимых свойствах фарша, который не про
крутить назад, цветок, открывая бутон при встрече и за
крывая его на прощание, бесконечное число раз встречал
и провожал солнце, зная, где оно всходит и заходит; совер
шая это многовековое послушание, он достиг совершен
ства в знании времени, его скоротечности и необратимос
ти, о цветении и об увядании.
Так, шаг за шагом, с восторгом и почтением я откры
вал для себя богатство внутреннего мира этого незатейли
вого существа, присутствующего рядом с человеком при
всех значимых событиях его жизни.
Тем же путем, я думаю, шел Ван Гог, рисуя такие ба
нальные предметы, как стул, на котором сидел Гоген,
и стоптанные ботинки, так, что мы отличаем их от обуви и
стульев из нашей повседневной жизни и находим в них ка
кие то иные смыслы. Марсель Дюшан так впечатлился
формой обычного унитаза и ассоциациями, вытекающими
(не побоюсь этого глагола) из него, что, перенеся его из
пространства WC в музейное, предвосхитил новый жанр
современного искусства — «ready made». Или Хорст П.
Хорст — так тонко и чувственно выстроил ряд тело — юб
ка — цветок, что мы, глядя на одно, представляем себе дру
гое. Да что там великие, ведь усмотрел же неизвестный эс
тет в обычном сантехническом предмете форму тюльпана!
Мы пойдем тем же путем, путем ассоциаций, метафор, по
иска новых смыслов и неожиданных ракурсов, иначе встре
ча с «музейным унитазом» может не состояться.
ТЕМА НОМЕРА
Войти в цветок
46 D
IGITAL
C
AMERA
P
HOTO
&V
IDEO
|
ИЮЛЬ АВГУСТ
2008
При всем уважении к крупным планам и личном
пристрастии к макро, я нередко испытываю щемящее
чувство, наверно жалости и сострадания, к странным
существам с глазами муравьев, тараканов, кузнечи
ков, комаров и прочих мух, приговоренным к вечному
смотрению в пучеглазое стекло объектива. Но, конеч
но же, и в макро анималистике есть много снимков,
вызывающих чувство восхищения и профессиональ
ной зависти.
Разное макро
Так, с восторгом и почтением я открывал для себя
богатство внутреннего мира этого незатейливого
существа
, присутствующего рядом с человеком
#Tema nomera(C)(P).qxd 12.06.2008 17:21 Page 46
| Журнал Digital Camera Photo&Video | Номер 65 (Июль-август 2008) | Страница 46 | Версия страницы: HTML | JPEG | PDF |
