Т
е, кому приходилось разглядывать картинки в ил
люстрированных «Историях искусств», наверняка
запомнили выхваченные из полотен и отдельно, в
увеличенном виде, напечатанные их фрагменты. Детали.
(Мне, например, до сих пор ясно помнится пятка Ремб
рандтовского «Блудного сына»). Авторы «Историй» та
ким образом пытаются обратить внимание читателей на
то, что для Мастера в его полотне нет ничего пустого и
неважного и что едва ли не каждый квадратный санти
метр полотна — уже сам по себе — законченное произ
ведение. Конечно же, это не так! Далеко не каждый! Тут
авторы «Историй» несколько лукавят: ровно в тот мо
мент, когда выбирают для увеличения некоторые, строго
определенные, фрагменты столь же строго отобранных
полотен. Однако, вместе с тем, лукавят не вполне, коль
такие самодостаточные фрагменты все таки находятся.
Не исключено, что детское и юношеское разглядыва
ние подобных книжек поселило во мне идею создания де
талей без целого. Как, знаете, некоторые изысканные пи
сатели издают либо рецензии на не существующие рома
ны (особенно в этом жанре мне запомнился Станислав
Лем), либо — примечания и комментарии к ним.
Причем, надо заметить, что деталь со
ло — это совсем не одно и то же, что круп
ный план: последний предполагает вгляды
вание в реальность изблизи, и, в общем то,
не особо важно, что эту реальность окружа
ет за рамками видоискателя или резака.
Когда же я говорю о детали как о сюжете, в
виду имеется, что я хочу дать представле
ние об определенном, охватывающем,
включающем в себя деталь, сюжете, кото
рый должен автоматически, по детали,
достроиться в мозгу зрителя. Возможно,
несколько разный — в зависимости от кон
кретного мозга, но в целом — отвечающий
замыслу автора. Ну, то есть, как в расска
зах о Холмсе: получив в распоряжение не
кую деталь, он воссоздает окружающее
(окружавшее) ее целое, причем не только в
пространстве, но обычно и во времени. Тут
же, наверное, уместно будет заметить, что
по той же детали в мозгу Ватсона восста
навливается нечто совсем иное…
Вообще говоря, предмет, за который я
сегодня взялся, довольно тонок, смутен и
можно даже сказать — философичен: то,
например, что я называю снимком деталью,
иной зритель назовет просто крупным планом, и, скорее
всего, правы будем мы оба: многое зависит от того, как
каждый из нас воспринимает окружающее кадр простран
ство: как несущественный в момент снимка шум или как
целое, фрагмент которого пытается запечатлеть камера.
Поскольку «Объяснительная записка» призвана — во
всяком случае, в замысле — не столько философствовать
вообще, сколько комментировать, объяснять, конкретные
мои снимки, то попробуем этим и заняться в надежде, что
результат что нибудь даст и для общей фотофилософии.
И начнем, разумеется, с главного (справа). Он был сделан
два с небольшим года тому, в павильоне компьютерной
выставки CeBIT 2006 в немецком Ганновере. Не будь на
заднем плане снимка сведенных ног сидящего на высоком
стуле мужчины, снимок вполне можно было бы характери
зовать, как средне крупный план стула, имеющий право на
художественное существование (ну, наверное, где нибудь
на задворках) в силу сочетания нагло глубокого темно го
лубого фона с не менее наглым его желтоватым изъятием
в левом нижнем углу и четкой графики стула, — плюс
борьбы в отблеске от сиденья тех же желтого с голубым, —
двух противоборствующих цветов: когда в Photoshop'е вы
правите цветовой баланс, нижним ползунком как раз регу
лируете именно эту парочку — прибавляя голубого, убира
ете желтый, и наоборот. Но вот ноги! Не в фокусе, в тени,
на заднем плане, тем не менее именно они дают возмож
ность (даже больше того — не оставляют иного выхода!)
дорисовать обстановку шумного выставочного павильона
с переговорами, перекусами на бегу, толкотней и суетой…
Собственно, убери в Photoshop'е эти самые ноги — и сни
мок, невзирая на все интересные цвето графические соче
тания, потеряет (во всяком случае, для меня) право не
быть навсегда отправленным в мусорную корзину.
И вот прямо тут возникает один немаловажный воп
рос: может быть, это только для меня. Для меня, помняще
го, в какой обстановке снимок был сделан, помнящего, что
за реальность его окружала. Может быть, постороннему
зрителю эти выразительные (для меня) ноги не скажут во
обще ничего. Ведь других признаков выставки на снимке
вроде бы и не существует, да и сами ноги: разве они — та
кой признак... Тут как раз впору провести небольшое со
циологическое исследование, но, чисто интуитивно, я уже,
загодя, знаю, что вне зависимости от того, что обнаружат
«вокруг» снимка посторонние зрители, изымание из него
ног его убьет, что ноги — его главная, если хотите, деталь,
как раз и делающая его «снимком деталью».
Чтобы развить эту идею и довести ее до предела,
предлагаю взглянуть на левый нижний снимок. Вот он,
скорее всего, для подавляющего большинства зрите
лей — некий, в нашей дефиниции — «крупный план», для
меня же, безусловно, — «снимок деталь». Я сделал его на
Сицилии, в паре километров от кратера Этны, которая как
раз извергалась за пару месяцев до того. Грубые камни,
на которых лежит кирпич под дождем, — это куски из
вергнутой вулканом лавы, кирпич, если угодно, — инстру
мент восстановления разрушений. Короче, для меня сни
мок — деталь картины после извержения вулкана, для ос
тальных, кто не в курсе (а я очень не люблю давать своим
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
28 D
IGITAL
C
AMERA
P
HOTO
&V
IDEO
|
СЕНТЯБРЬ
2008
ТЕКСТ И ФОТО: ЕВГЕНИЙ КОЗЛОВСКИЙ (EKOZL@EKOZL.RU)
Наверно, тем искусство и берет,
что только уточняет, а не врет,
поскольку основной его закон,
бесспорно, независимость деталей.
Иосиф Бродский. Подсвечник
Пограничный
контроль
#Obyasnit_zapiska(C)(P).qxd 15.08.2008 19:31 Page 28
| Журнал Digital Camera Photo&Video | Номер 66 (Сентябрь 2008) | Страница 28 | Версия страницы: HTML | JPEG | PDF |
