Джейн Баун: «Я родилась на изнанке одеяла, на кухонном полу»
Накануне выхода фильма о ее жизни Джейн Баун, ветеран-фотограф старейшей британской воскресной газеты Observer (Наблюдатель), рассказала о своей блистательной карьере и трудных ранних годах. В этом году Джейн отпраздновала 89-летие. «Я провела всю свою жизнь, беспокоясь о времени и свете, – призналась Джейн Баун. – Если у меня было время, это было что-то, но если был свет – это было даже лучше. Однако часто не было ни того, ни другого. Помню, снимала Денни де Вито: у меня было 5 минут, чтобы втиснуть его в маленький эркер в Дорчестере, чтобы поймать последний свет. Думаю, я понимаю в свете, если понимаю в чем-то вообще».
Джейн – не любительница интервью. Фотограф должен быть невидимым и неслышимым, настаивает она. Потому и идея полнометражного фильма о ее жизни и работе Джейн совсем не нравится. Лучше б его не было… В этом фильме ее биограф-режиссер Люк Додд, знающий Джейн уже 15 лет, вспоминает, как спросил, почему она часто говорит о своих тетях и никогда о родителях. «Я родилась на изнаночной стороне одеяла», – сказала Джейн. О своей маме она узнала, когда ей было лет 12. Мама была юной медсестрой, когда ее отец, уже женатый в то время, болел, у них начался роман, и Джейн родилась на кухонном полу, потом ее чуть не отдали удочерить. Однако тут вступилась сестра ее мамы, сказала матери: «Ты не можешь так поступить, я возьму ее к себе». Мама заходила и баловала ее, тетя решила, что это как-то несправедливо по отношению к ее собственным двум детям, и Джейн перешла к другим двум тетям, где и выросла. Родившиеся на кухне цену вещам узнают быстрее, особенно если вскоре после того приходится скитаться от одних родственников к другим. Мама умерла, когда Джейн было 20 лет, и отношения у них так и не наладились. С отцом она не познакомилась, хотя смутно вспоминает, что вроде однажды в детстве ей его представили. Впрочем, может, это было ложное воспоминание. Когда ее муж попытался связаться с семьей отца Джейн, адвокат его семьи письменно пресек эти попытки. И только когда Джейн было 84, одна из дочерей ее брата пришла на ее ретроспективную персональную выставку и подарила несколько фотографий семьи отца Джейн. Теперь эти снимки красуются на ее рояле. «Я вливалась в семьи, – говорит Джейн. – Я была очень хороша в поиске таких, где человеком больше – не принципиально». Ее способности входить в новую среду, быстро устанавливать близкие отношения несмотря на свойственную ей стеснительность и быть невидимкой служили ей хорошую службу, когда она стала работать в Обзервере. Он стал новым домом, и таким, где Джейн были рады. Она даже мыла там волосы и сушила – в проявочной. Хотя появилась Джейн в издании случайно. После войны службы занятости раздавали списки вакансий, фотография показалась Джейн интересным занятием, она пошла на курсы. Крупный план коровьего глаза она показала в Обзервере, и редактор фотоотдела сказал: «Если она может найти такую глубину в коровьем глазе, значит, может снимать людей», и взял ее. На следующее утро Джейн получила задание снять нового нобелевского лауреата Бертрана Рассела. Хотя Джейн не знала, кто он, снимки получились удачными, появились в Обзервере, и с той поры она стала неотъемлемой частью издания, ее постоянно направляли с разными заданиями. Портретные съемки давали ей пропуск в самые интимные глубины. В компаниях, как многие великие писатели и фотографы, Джейн всегда казалась отодвинувшейся на шаг, наблюдающей. Ее влекли проявления театральной, артистической темпераментности, близость к чему-то «большему, чем жизнь». «Это то, чего мы всегда хотим, яркости, избытка», – говорила она о героях своих любимых снимков: Дэвиде Хокни, Граучо Марксе, Пи Джей Харви. «Подобные вещи я просекала немедленно и что-то из этого уносила с собой. Да, я всегда искала эту энергию. Пыталась схватить ее, если это казалось возможным. Этим я могла жить».
Джейн жила двойной жизнью. Дома в Севеноксе она была миссис Мосс, жена, мать троих детей. В Лондоне дважды в неделю – Джейн Баун. Феминисткой ее не назовешь, несмотря на отличную фотку с широко расставленными локтями в окружении толпы мужчин-фотографов. Лучшие ранние снимки Джейн напоминают Картье-Брессона, хотя на вопрос, повлиял ли он на нее, Джейн сказала, что вообще не очень хорошо представляет его себе. А Люку Додду призналась в день похорон Картье-Брессона: «Знаешь, я никогда не верила этой идее о решающем моменте. Я знаю, что Картье-Брессон ходил по улицам и только и было слышно: клик, клик, клик, а потом он заставлял всё это работать в проявочной». Люк как-то процитировал ей фразу Ричарда Аведона о том, что в конце дня «фотографии никогда не бывают правдивы». Она ответила просто: «Мои правдивы».
Джейн больше нравится говорить о своих героях и работах, чем о себе. На вопрос о своей застенчивости она может вспомнить свой портрет Люсьена Фрейда: «Отлично вышло, я смущалась его и думаю, что он – меня». Если заговорить о ее детском упрямстве и неприятии никаких «нет», можно услышать историю самого культового портрета Сэмюэла Беккета. Он был в королевском суде, дал согласие на интервью и фотографии, но оставил записку, что передумал. Кровь у Джейн вскипела: «нельзя так говорить». Она подстерегла писателя у выхода, схватила за руку и сказала: «Мистер Беккет, я должна Вас сфотографировать, Вы обещали». Дело было на темной лестнице. Никакого света. «Я сказала, что сниму 3 кадра. Он очень рассердился. Думаю, что тогда я сделала пять кадров».
Джейн настаивает, что не нужно ничего планировать, как бы ни хотелось. Всё, что нужно – попивать ранним вечером джин с вермутом и реагировать на момент. «Люди приходят ко мне и спрашивают, как надо снимать. Я отвечаю: просто смотреть. Просто смотреть». В фильме Джейн говорит, что только тогда бывает действительно удовлетворена и счастлива, когда снимает. Жестковатое утверждение для матери и бабушки, но, похоже, правдивое. «Этот момент, когда нажимаешь на спуск и знаешь, что получил это. Это всё, чего я хотела. Я просто искала возможность сделать снимок и держалась этого». «Жаль, сегодня я не в лучшей форме, – сказала Джейн. – Но по вторникам я другая. Как тогда, в Обзервере. Совсем другая в эти дни».
Дата публикации: 2014.04.10
Источник: The Guardian
|
