Клятва Гиппократа для фотографа
Эту клятву написал в 1937 году для журнала US Camera с изрядной долей юмора фотограф, долгое время стоявший у руля Vogue и Vanity Fair, открывший американцам целый ряд классиков фотографии и современного искусства (включая Матисса, Пикассо и Дали), президент Американского института графического искусства (AIGA) в 1953-55 годы, турок, рожденный в Российской империи и после революции эмигрировавший в Европу, Мехмед Фехми Ага. Актуальности она пока не потеряла.
Автор «Клятвы» родился в 1896 году. Его родители были родом из Турции и принадлежали к этнической группе, которая, как писал Франк Кроуниншилд об Аге в 1939, насчитывает «менее десяти тысяч членов во всем мире и только один из них, я полагаю, арт-директор». Мехмед Фехми Ага получил блестящее образование в царской России, имел ученую степень по экономике от Санкт-Петербургского политехнического института имени Петра Великого, обучался в Академии изящных искусств в Киеве и некоторых других крупных учебных заведениях. После отъезда из России Ага в 1923 году получил специальную степень в Национальной школе современных восточных языков в Париже, свободно говорил на русском, турецком, немецком, французском, греческом и английском, был опытным художником, фотографом и типографом.
В 1929 он начал работать в Vogue в Берлине, затем стал арт-директором Vogue в США, где был удостоен многочисленных наград. Спустя некоторое время он стал также арт-директором Vanity Fair и House & Garden. Ага был пионером в использовании в оформлении шрифтов без засечек, двухцветных репродукций, цветных изображений, изображений с вылетами для печати в край листа, под обрез, первым представил широкой публике многих классиков фотографии – Эдварда Стейхена, Сесила Битона, Эдварда Уэстона, Луизу Даль-Вульф, на несколько лет раньше остальных американских журналов познакомил читателей с Матиссом, Андре Дереном, Пикассо, Дали. В 1943 году, после ухода из Condé Nast Publications, куда входили все три издания, он долгое время работал успешным внештатным консультантом. Его самый большой вклад, по оценке исследователей истории искусства – в смене характера дизайна журнала и пересмотре роли арт-директора.
Итак, «Клятва Гиппократа для фотографа»:
Я никогда не делал и впредь ни при каких обстоятельствах не сделаю фотографию обнаженной натуры, держащей в руках прозрачный сосуд.
Я также никогда не сделаю сам и не окажу в этом помощь другому, не поощрю словом, не похвалю и даже не буду обсуждать, даже не взгляну на фотографию яйца.
Я не буду фотографировать собаку, играющую с кошкой, и кошку, играющую с клубком ниток.
Не буду делать снимок винограда крупным планом так, чтобы ягоды выглядели размером с яблоко, и снимок яблока так, чтобы оно выглядело размером с арбуз.
Я не буду снимать кормящих матерей или старушек за вязанием в кресле-качалке и озаглавливать снимки «Закат жизни».
Я не буду делать фотографии симпатичных старых бродяг с безнадежно запутанными бакенбардами и блестящими носами.
Я не буду фотографировать девушек с Бали, несмотря на то что их бесстрашие перед камерой общеизвестно.
Я не буду делать фотографию обнаженной, которая в падающем сквозь венецианские жалюзи свете напоминает лежащего тигра.
Кроме того, я не буду фотографировать старые амбары Коннектикута (восхитительные текстуры дерева, выдержавшего шторм) или техасские кактусы, даже если там их называют «какти», или аборигена, карабкающегося на пальму, на Гаити.
Я не буду фотографировать бомжей из Бауэри, укрывшихся воскресным выпуском New York Times как одеялом, перед приклеенным на ограду постером с Марлен Дитрих.
Никогда я не сделаю фотографию толстушки на Кони Айленд «от живота», никогда больше.
Я никогда больше не сфотографирую гипсовый слепок с греческой статуи, или кочан капусты, разрубленный пополам, или листья салата с каплями росы.
Я никогда не сделаю снимок обнаженной на трамплине (даже вид сзади), или обнаженной, крутящей обруч, или обнаженной, обмазанной толстым слоем вазелина, чтобы дать ему название «Фарфор».
Я не стану называть фотографию маленького мальчика на фоне стены «Просто мальчик», а фотографию ребенка, обнимающего козленка, − «Два ребенка».
Я не буду фотографировать площадь Сан-Марко в Венеции сквозь решетку балкона Дворца дожей.
Я не буду фотографировать сцену родео, поместив камеру между задних ног волнующейся лошади.
И, в конце концов, если в силу обстоятельств я вынужден буду сфотографировать мексиканского ребенка в Мехико, я сгоню всех мух с его лица, прежде чем сделать снимок (несмотря на громыхание в небе над Мехико).
И я постараюсь никогда не фотографировать капризных детей.
Да и вообще, если мне удастся, я воздержусь от съемки любых кадров любого содержания, под каким бы то ни было предлогом.
Дата публикации: 2013.02.15
Источник: AdMe.ru
|
